[yeshi]

Название: Его пламя
Автор:  Yeshi
Персонажи (Пейринг): Итачи, Кисаме, упоминания о прочих Акацках
Рейтинг: PG
Жанр: что-то непонятное. ангст возможно
Размер: Виньетка
Состояние: завершено
Предупреждение: AU, мейби ООС, табак и поджоги.
Дисклеймер: Наруто принадлежит Кишимото, трава, которую курит Кишимото, принадлежит Кишимото, а несчастные писатели фанфиков вынуждены сидеть на дешёвых листьях от комнатных растений.
Размещение: если оно вам нужно - валяйте. сообщите только мне и не забудьте разместить там сию шапку.
Саммари: Мир, где Акацки - преступная группировка. Итачи и Кисаме - отряд по отлавливанию неугодных лидеру. Кисаме - проф.киллер, Итачи - опытный поджигатель. Но всё это - просто, чтобы понять что к чему. Сама история больше о внутреннем мире Итачи, которую я бы не смогла раскрыть на канонном эпизоде.

Щёлк.
Из зажигалки вырвался тусклый огонёк, затрепетавший на ветру. Едва не погаснув, он выстоял с помощью чей-то поднятой руки.
Молодой человек, одетый в тёмное пальто и плотно замотанный в шарф, слабо улыбнулся, ощущая едва живое тепло. Он поднёс огонёк ближе и выше, продолжая рукой укрывать бледное пламя от жёсткого осеннего ветра, и зажёг от него сигарету.
От кончика «Явы» пошёл тонкий дым, а сам огонь зажигалки погас, словно передав табаку все свои жизненные силы.
Парень затянулся и поморщился. «Не ловишь кайф, так прекращай. Харе корчить тут мученика», - каждый раз говорил ему Альбинос, поигрывая своим медальоном. «К тому же, ты и так болезненный», - с деланной заботливостью в голосе обычно добавлял Акулёнок.
От дыма слезилось в глазах, и так практически постоянно красных. Горький привкус во рту не уходил ни на секунду, смешиваясь с регулярно поглощаемыми леденцами. Затяжной кашель преследовал целыми днями.
Но парень продолжал с завидным постоянством отдаваться на милость никотину. Не испытывая удовольствия, он всё равно ненадолго отвлекался, забывал о тупой, пульсирующей боли в сердце…
- Спичка, - раздалось из-за спины. – Я своё дело сделал. Твой выход.
Молодой человек поморщился снова. Подняв взгляд, он устало посмотрел на напарника.
Бледная, с лёгкой синевой кожа. Язвительный оскал хищника. Общий массивный силуэт.
Акулёнок – называли его в их окружении. Сам Акулёнок от этого был не в восторге. Как, впрочем, все – от собственных кликух. Исключением являлись Шлангист, которому было всё равно, Боль, который по праву лидера сам себе придумал новое имя, и Леденец, который нашёл это весьма оригинальным.
Спичка тоже не был особо рад своему прозвищу. Однако прочие единодушно нашли это весьма подходящим: кличка не только относилась к роду занятий парня, но и прекрасно давала представление о его фигуре, тощей, вытянутой, почти девчачьей…
- Спичка, не тупи, - Акулёной часто любил шутить, что обменял свои совесть, честь и терпение на любимый комплект ножей. – Я уже позаботился о наших целях и открыл баллоны. Газа тебе хватит.
Парень кивнул и посмотрел на ещё тлеющий кончик сигареты. Для его работы этого хватит. Он вообще, вопреки своей кличке, спичками не пользовался. Хотя пламя зажигалки устраивало ещё меньше. Мелкое, слабое, контролируемое. Как сам парень, как сама спичка…
- Ты, что, сегодня тормозной жидкости нализался? – Акулёнок несильно толкнул напарника.
- Сейчас, - коротко бросил тот и лёгким движением пальцев отбросил сигарету в дверной проём, и напарник проворно отошёл подальше, предусмотрительно оттаскивая задумчивого парня за собой.
Секунда, вторая – и громкий, ни с чем не сравнимый звук взрыва…
Яркие, оранжевые языки пламени стремительно поглощали здание, вырываясь из окон и карабкаясь по стенам.
- Да уж, я бы никогда не подумал, что в дохленькой Спичке скрыт Огнемёт, - хмыкнул Акулёнок, но его напарник не ответил: он был способен на большее, чем простой поджог. При особом старании он бы мог сделать из пожара настоящее произведение искусства…
- Знаешь, как насчёт забежать к старому Орычу…? – начал Акулёнок.
- Ты помнишь своё настоящее имя? – внезапно спросил Спичка.
- Помню, - коротко ответил напарник после некоторого молчания. – А что? Ты сегодня странный какой-то…
Парень не ответил.
Да и что бы он мог сказать? Что ещё смутно помнил руки матери, голос отца и глаза брата, что с трудом мог представить себе лица друзей, но что абсолютно позабыл своё прежнее имя?...
Огонь продолжал царствовать в здании, свободный и смертоносный. Вышедший за все рамки. Ничуть не похожий на пламя зажигалки…
Который признавался даже ветром, раздувавшим пожар.
Парень тяжело вздохнул и закашлялся. Пускай он убивал кого-то, пускай – лишал крова и места работы, но так он ненадолго тешил себя иллюзией, что, наконец, нашёл свою сущность.
Непокорного и свободного пламени.